Лунная Феерия
История 1: Печальная песнь тишины
~Прощай, моя любовь~
Перевод с японского:
Ксена
Однажды... один человек... влюбился
Часть 1
Наконец-то пошел дождь. Смотрящий в окно кареты Чарльз недовольно нахмурился. Немощеным улицам Парижа это не сулило ничего хорошего. Несмотря на труды многих людей, стоило начаться дождю - и дороги увязали в грязи.
От стука капель начинала болеть голова, и Чарльз, пытаясь избавиться от надоедливой боли, потёр переносицу. Несмотря на навалившуюся после работы усталость и мерное покачивание экипажа, до возвращения домой он так и не мог расслабиться.
Когда в дверь вдруг что-то ударилось, на лице мужчины отразилось удивление. В окне кареты показалась заглядывающая внутрь голова. Женская.
Шарль приказал остановить карету и снял засов. Дверь тут же открылась, и поникшая под дождём незнакомка с удивительной скоростью заглянула внутрь.
Мгновение, и женщина уже закрывала дверцу, а Шарль спешил отодвинуть ноги, чтобы она могла присесть.
- ......
Столкнувшись с неожиданно появившейся попутчицей Шарль приказал остановившейся карете трогаться. Охваченная паникой незнакомка спешила так, будто за ней кто-то гнался.
- Извините, сударь. Вероятно, мне не стоило врываться к вам вот так? Но ветер сорвал с моей головы шаль.
Лицо Шарля поменяло свой цвет. Фактически, из-за небольших размеров кареты мужчине пришлось неловко сжаться, чтобы освободить мадемуазель место.
- …Нет, ничего страшного. На улице дождь, и ваши волосы совсем промокли.
Отчаявшаяся женщина, которая, забыв обо всём, кинулась прочь из дома, а когда пошёл дождь, обратилась к первому встречному. Именно так она выглядела.
- А?! – вскинула голову незнакомка. При этом она нечаянно ударилась об потолок. – Спасибо! Вы и вправду поможете мне… Ох, это так мило с вашей стороны.
На вид ей можно было дать около двадцати лет. Похожие на позолоченное серебро волосы, слегка потемневшие от влаги, и голубые глаза делали её настоящей красавицей.
- Ну вот, шаль безнадёжно испорчена. Придётся купить новую.
Говоря, женщина запустила пальцы в мокрые волосы. Ткань платья слегка сползла, оголяя плечо, и сорвавшаяся с волос капля соблазнительно скатилась по коже.
- …Почему бы вам не переодеться?
- Ох, я должна поблагодарить вас за то, что вы меня укрыли. Ну разве не чудо?
Мадемуазель беззаботно рассмеялась. Но вдруг что-то насторожило её. Взгляд заметался по карете.
- Вы – дворянин?
- …Вы простудитесь. И тогда не сможете работать, верно?
Но красавица не обращала внимания на обращённые к ней слова; её взгляд перешёл с лица Чарльза на хорошо пошитую одежду, а затем на лежащий несколько в стороне меч. Во Франции кроме военных и аристократов мало кому было разрешено носить оружие.
- Хм, неплохо. Впервые вижу мужчину, в котором при взгляде на соскользнувшее платье не проснулся интерес. Я заинтригована.
- Значит, вот в какие игры вы играете. За вами гонится клиент.
Учитывая растрёпанную одежду женщины и бегущего парня, которого он мельком видел в отдалении, представить подобное было совсем нетрудно.
Женщина наконец-то начала приводить свою одежду в порядок, насколько это было возможно.
- Чтобы попасть в карету, мне пришлось броситься на неё. А вас не интересуют продажные женщины.
- Если вы продолжите так поступать с клиентами, с вами не случится беда?
Блуднице ни к чему было знать о личности собеседника. Даже если бы она получила травмы во время работы, это не имело бы никакого значения. Дворянам подобное было дозволено.
Но дальше оголённого плеча дело не пошло.
- Не беспокойтесь. Я восхищаюсь такими мужчинами. И ещё раз извиняюсь за то, что явилась без приглашения.
Что делать, если женщина прямо на твоих глазах поправляет одежду? И к тому же, соблазнительно выставляет ножки. Это ясно. То, что ни в коем случае нельзя делать, если она тебе не жена и не любовница. Но всё же она была так красива, что не хотелось её отпускать. Блеск кожи, сияние волос, - казалось, будто в них сохранились остатки невинности. Для хозяина кареты эта ситуация стала настоящим испытанием.
Больше всего тревожило то, что находящаяся перед ним женщина была совсем не похожа на других представительниц древнейшей профессии с замутнёнными глазами. Казалось, что её – сияют, в зеркалах души отражалась сила воли.
Шарль, не отрывая от прелестницы взгляда, потянулся к грудному карману. И достал несколько монет.
- Вот, этого хватит на новую накидку. Здесь неподалёку должна быть лавка портного.
- Спасибо. Чем я могу отплатить вам?
Хозяин кареты нисколько не поменялся в лице. Капли дождя продолжали стучать по крыше. Соблазнительница, хитро прищурившись, медленно придвинулась. Нежные пальцы легко прикоснулись к мужскому колену. И сразу же скользнули назад.
- Сколько?
Даже малейшее дуновение неприятно холодило влажную кожу, поэтому женщина рядом дрожала. Чарльз по-прежнему оставался на своём месте. Он уже злился сам на себя за то, что задал такой вопрос.
- Как тебя зовут?
- ...Минелла, - спокойно ответила женщина.
Кажется, она привыкла скрывать настоящее имя и по привычке, не раздумывая, называла очередной псевдоним.
На идущий снаружи дождь уже никто не обращал внимания. После недолгого молчания она проговорила с улыбкой:
- Я Жанна. Жанна Бекю.
1764 год. Франция, Париж.
Царствование Людовика XIV, Короля Солнце, осталось далеко позади, сейчас же внутренние противоречия начали раздирать некогда великое государство.
На улице, которую люди прозвали Адовой, жила одна семья. Семья, в которой на протяжении сотни лет занимались казнями, пытками, бичеваниями. Семья, членов которой даже не считали людьми.
Главный палач, Месье де Пари, всегда был для парижан символом ужаса, смерти и горя.
Представителя четвертого поколения звали Шарль Анри Сансон*.
Именно ему довелось казнить множество видных людей своей эпохи.
- Шла я себе спокойно и вдруг наткнулась на лошадь, огромную и грязную. У меня чуть сердце в пятки не ушло.
- Как грубо по отношению к бедному животному. Лошадь не виновата, что хозяин не ухаживает за ней.
Этот разговор происходил всё в той же карете, по дороге домой.
Прошло уже около месяца с тех пор, как я встретил Жанну. За это время мы не раз виделись, совсем как сегодня.
Со временем я понял, что Жанна – очень странная женщина. Вначале я знал только её имя, а от портнихи, у которой жила куртизанка, выяснилось, что оно окружено клубком слухов.
И теперь… одной из ниток в этом клубке стал и я.
К моей новой знакомой наведывались даже знатные господа, и, хотя она была куртизанкой, что-то отличало её от других женщин, торгующих своим телом.
И хотя у неё, скорее всего, было ещё несколько любовников, меня это не смущало. Мне не нужна любовь. Я просто хочу позабавиться. И, думаю, в таком случае приглашение от опытной женщины весьма кстати.
Сумерки погружали всё в тень, но лицо Жанны от этого не теряло свою выразительность. Пожалуй, мне не придётся позже испытывать сожаления.
- Эх, Мишель, всё притворяешься святошей. Перед дворянами. Несмотря на возраст. Но это даже мило.
И обычно аристократы без сомнений проглатывали ложь. Но всё же я старательно скрывал свою личность.
- Спасибо. Но почему бы тебе не вести себя поспокойнее этот год? А к той страшной лошади не стоило приближаться.
- Ты сердишься? Ну, не хмурься.
Говоря, Жанна слегка приподняла ножку. Она предпочитала платья с укороченными юбками, которые доходили лишь до щиколоток. По её словам, так подол не волочился по грязи.
- Если так продолжится, ты поранишься.
- О, ты не поверишь, но я крепкая. И иглу в руках почти не держу. Так что моим пальчикам ничего не грозит. Как и всему остальному. Можешь проверить. Где захочешь.
- Нет, спасибо.
- Ах, то, чем занимается Мишель, его личное дело. О, и жабо я верну в следующий раз, - проговорила Жанна, указывая на обмотанную вокруг лодыжки ткань.
Я, оттянув ставший свободным воротник, помотал головой. Жабо – единственное, из чего можно было сделать повязку.
- Но он слишком дорогой. Чтобы вот так просто пускать его на повязки. Это верх расточительства.
- Подрабатывая у швеи, ты, естественно, в этом разбираешься.
В ответ я услышал тихий вздох. В наших отношениях не было того, что называют романтикой, хотя… меня это вполне устраивало. Свидания оставались свиданиями, Жанна была неизменно величественна, и если бы я не знал её, то решил бы, что она – благородная дама. В общем, я решил особо не задумываться об этом.
Карета остановилась в знакомом месте. У одной из многолюдных парижских аллей. В пяти минутах ходьбы отсюда находился дом портнихи, у которой жила Жанна. Я перевёл взгляд на её лодыжку.
- Сможешь дойти до дома?
- Если я упаду, подхвати меня.
- …Буду держаться неподалёку.
Я не сказал ничего особо, но Жанна недовольно надула щёки. Любая другая женщина её возраста предпочла бы не появляться в компании с мужчиной, однако мою спутницу это, кажется, не смущало.
- Ты отказываешься и отказываешься появляться со мной у магазина, хотя это так просто. Да, это ради меня. Но обидно. Это же нетрудно, пройтись со мной да сказать пару слов. Или ты слишком благороден для таких игр?
- Дело не в благородстве. Только несмышлёные младенцы никогда никому не врали, но и у них это проходит.
- …Ладно. Думаю, если скажу ещё хоть слово, только настроение испорчу.
Жанна вздохнула, приложив руку ко лбу. Только после этого я смог расслабиться. Она слишком резко повернула головку. Но, кажется, наш неприхотливый разговор не навевал на неё скуку.
- Тебе лучше вернуться домой до темноты. Ты же такая красавица.
Жанна подняла головку и посмотрела на меня наполненными обидой глазами. Но мне удалось выдержать её взгляд. Когда она снова заговорила, в голосе её уже не было жалобных ноток, и звучал он тише.
- Чем ты недовольна?
- А? О чем ты?
Я ожидал такого ответа; думаю, у Жанны всё в порядке. Тем более, когда она чем-то недовольна, у неё темнеет лицо.
- Ладно, хорошо. Почему ты не хочешь ночевать со мной? Вот ничего не можешь сделать, как надо.
Честный и прямой ответ удивил меня. Я не ожидал подобного, а ещё больше того, что Жанна изменит своей лаконичности в подобных вопросах.
- Если проблема в твоей семье, так и скажи. Терпеть не могу мужчин, которые до того бояться жён, что постоянно трясутся. А вот Мишель на это наплевать.
- Я понятия не имею, что с моей семьей.
- Женская интуиция. Когда меня обманывают, она всегда говорит мне об этом.
Уверенное заявление Жанны заставило меня сдавлено хрюкнуть от смеха. Всё-таки она не была похожа ни на одну женщину, что я знал. Хотелось бы мне, чтобы сидящая передо мной красавица стала благородной дамой. Ей бы очень пошло.
- Как грубо. Но этим умением слабого пола я очень даже восхищаюсь.
Итак, меня поймали на обмане… Это не такая и беда, но всё равно неприятно. Мне казалось, Жанна жалеет, что стала проституткой, и я всеми силами старался показать, что не презираю её.
Однако самые выгодные клиенты Жанны – аристократы. И если они узнают, что их любимица якшается с палачом, казнившим не одного человека их круга, это сулит неприятности. А ведь они могут оказаться на заседании и понять, с кем видели её.
- Наши отношения ни в коем случае не должны мешать работе. Ты прекрасна и обворожительно. И так считаю не только я, но и все мужчины, которые тебя окружают.
- Обнимаемся мы на людях или нет – это уже другой вопрос. …Ну ладно. Наверное, глупо ночевать и жить вместе, если нет чувств.
- Не ворчи. Я думаю, это необходимо.
- А я бы с радостью поверила, если бы мужчина в постели прошептал: «Я люблю тебя».
С лукавой улыбкой соблазнительницы Жанна вышла из кареты. Она сделала несколько шагов, пробуя силы. Но, похоже, с её лодыжкой уже было всё в порядке.
- Итак, когда мы снова увидимся? Учти, мне совсем не хочется долго ждать.
- Сначала подлечи ножку. Она нам ещё понадобится, - улыбнулся я.
- Ох, это же ерунда. Хорошо. Скоро всё живет. И тогда ты даже можешь пригласить меня на вальс.
Наконец, странно улыбаясь, Жанна подняла голову и широко распахнула глаза.
- К сожалению, я не умею танцевать. Если только на концерт.
- Буду с нетерпением ждать.
Я пристально следил за Жанной и её походкой, пока она поднималась по улице, и только когда моя любимая исчезла в дверях, хлестнул лошадей.
В окно задувал холодный ночной ветер. Он забирал тепло даже у того, кто находился в дальней части комнаты; от холода у меня быстро испортилось настроение.
Я смотрел на меч, лежащий рядом со мной. Вне работы я всегда держал его в ножнах, и в таком виде он даже казался изящным. Напрягая память, я пытался вспомнить, как давно он со мной, но не мог.
Я помнил только, что он выгодно выделялся среди остального добра в каком-то дорогом магазине. Я сразу почувствовал, что обязан его купить, тем более, что денег доставало. Для меня это была необычная покупка.
Эти воспоминания раздражали. Брови сошлись на переносице. Я только зашел в дом, когда услышал издалека знакомый голос. Как тут не покачать головой.
- …Господин!
Из окна особняка мне махал рукой один сорванец.
- Что случилось?
Я вышел у ворот и отпустил экипаж.
- Принесли тяжело раненного.
Я почувствовал, как кровь отливает от лица. Возвращаясь домой, я заметил на мелкой улочке господина и следовавшего за ним слугу не самой добродетельной наружности.
- Кажется, ему наподдали в кабаке… какой-то молодой парень.
- Меня не волнуют обстоятельства. Вскипяти воду.
- А, ага.
Причина, по которой он получил рану, - всё возрастающие в народе волнения. В последнее время мелкие стычки случались всё чаще. Мне и самому всего двадцать пять, так что большего я сказать не могу.
Думая, я снял с себя пальто. Пальцы двигались чисто механически. Но вместо жабо они нащупали пустоту. На мгновение я вспомнил о Жанне, но запах крови в комнате, куда положили раненного, заглушил её образ. Операция длилась четыре часа.
Добравшись до своей комнаты, я сразу открыл окно. Ночная прохлада быстро охладил пылавшее жаром тело. Тяжелый запах крови, медикаментов и железа хирургических инструментов, смешавшись, лишили меня обоняния, но было приятно вдохнуть свежий воздух.
Раненного удалось спасти. Теперь он отдыхал после операции, а около его постели дежурил человек. Если его состояние резко ухудшится, меня тут же позовут.
- …какая глупость, - нечаянно сорвалось с губ, пока глаза скользили по городу за окном.
Мечты, честолюбие, забота о будущем страны, – это всё очень хорошо. Любой человек хоть раз горел подобными идеями. Однако посвящать им всю жизнь – большая ошибка, и мне совсем не хочется допускать эту ошибку.
Споры, а тем более драки из-за бесполезных идей – самая настоящая глупость.
Тому человеку повезло. Ему досталось куском какого-то мусора, а не нормальным оружием. И драка произошла неподалёку от дома семьи Сансон, поэтому ему успели оказать помощь.
- …Врачевание. Вот к чему я стремился.
Это было так давно, ещё до того, как меня отправили в школу. Сияющими глазами я смотрел на отца, который ставил на ноги больных. Я гордился им. Часами я мог сидеть перед горами книг о медицине, хотя даже не умел читать. Какая ностальгия.
Семья Сансон преуспела во врачевании. Потому что ей были доступны тайны человеческого тела.
В подвале расположенного на углу Адовой улицы особняка можно было найти несколько вскрытых трупов, которые когда-то принадлежали казнённым. Всё они являлись личной собственностью семейства Сансон и показывали внутреннее строение человеческого организма; при необходимости члены моей семьи и я в том числе сверялись с ними. Да, получается, что я сплю прямо над изуродованными телами людей, но это не беспокоит меня: я спокойно засыпаю каждую ночь и в холодном поту не просыпаюсь.
Отец оставил мне несколько прекрасно написанных медицинских книг. Благодаря им многие больные, попавшие к дядюшке палачу, выздоравливали.
Это справедливо и для меня. Медицинская практика в моём случае превратилась в необходимость.
Только недавно, по дороге домой, мне поклонился человек с тростью, который ранее не мог ходить. Его исцеление – моя заслуга.
В дверь осторожно постучали. Это был человек, которого я нанял себе в помощники.
- Месье, вы только проснулись?
- Ох… устал после операции и туго соображаю. …Письмо? – естественно, я проговорил эти слова усталым голосом.
Слуга подал мне письмо.
- Можешь возвращаться к себе. Я позову, если понадобишься.
- Хорошо.
Знакомый конверт: качественная бумага и характерная квадратная форма. В отличие от других писем, которые оставлялись прямо на пороге, это было извлечено из почтового ящика и потому на нем не было ни единого пятнышка.
«Извещение от Верховного трибунала».
Вскоре конверт был вскрыт ножом, а выскользнувшая из него бумага прочитана. Я вздохнул.
Взгляд сам собой переместился от ровных строчек текста к стене.
Там висел длинный тяжелый меч.
Когда я подал лавочнику список того, что хотел приобрести, пятидесятипятилетний мужчина с трепетом принял заказ.
Понимая, что ему всё-таки нужны кое-какие пояснения, я заговорил:
- Длина веревки должна быть точно такой, как написано. В прошлый раз она была коротковата.
Не поднимая глаз, лавочник открыл ящик стола, достал перо и дрожащей рукой сделал пометку. Учитывая, что ему придется отмерять веревку для повешения, подобная реакция была вполне естественной. Но если веревка будет не той длины, во время падения шейные позвонки не сломаются, и преступник испытает все муки удушения.
Увидев, что рука продавца, снимавшего копию списка, остановилась, я положил на стол мешочек. Лавочник тут же проверил его содержимое. Зазвенела медь.
Мужчину это явно не порадовало. Я молча вытащил из кармана ещё один мешочек. В этот раз я не отдал ему всё, а всего лишь достал горсть золотых монет, которые и посыпались на стол. Собрав медь в слегка опустевший кошель, я вышел из лавки.
- …Что-то у меня сегодня плохое предчувствие, - пробормотал я, отойдя подальше.
В этой лавке закупался ещё мой отец, но – хотя это кажется смешным – новый владелец просит меня обращаться в другие магазины.
На самом деле исполнитель королевской воли может не платить за еду и рабочие материалы, конечно, в пределах определенной суммы. По первому требованию палача лавка должна предоставить товар. Но правильные люди встречаются редко, чаще всего служащие не ограничиваются оговоренной стоимостью. Поэтому, вне зависимости от человека и стоимости запрашиваемых материалов, многие лавочники просто отказываются иметь дело с ними.
Итак, заказ сделан, и пора возвращаться домой. Я повернул назад.
Сейчас я находился недалеко от лавки портного.
Мы с Жанной по-прежнему встречались где-то раз в неделю. Обычно я забирал её из пригорода, затем мы отправлялись в ресторан, чтобы перекусить, а после посещали театр или концерт. Естественно, наши свидания никогда не затягивались на ночь. Также мы ни разу серьёзно не обсуждали наши отношения, скорее, просто приятно проводили время рядом друг с другом.
«Похоже, тебе это нравится даже больше, чем мне, не так ли?»
Жанна оказалась очень умной и проницательной женщиной, и я не уставал от разговоров с ней. Посредственных мужчин она беззастенчиво высмеивала и отсеивала. Страшная женщина.
Но сейчас был день. Мне не стоило показываться рядом с её домом и нашей связью позорить её.
После недолгих раздумий я всё-таки направился домой.
Но тут впереди показалась карета. Мне пришлось отойти на обочину.
Экипаж продолжал нестись, хотя на узкой улочке то и дело попадались люди, с криком шарахавшиеся в сторону.
- …Определенно. В Париже даже гулять нельзя, не оглядываясь по сторонам.
Лавка была недалеко, поэтому я решил прогуляться пешком, но, если я беру экипаж, то не только внимательно слежу за лошадьми, но и предупреждаю людей на улицах о своём приближении.
Но кучер, видимо, не видел в том необходимости. В карете сидел дворянин. Небрежно оглянувшись, он встретился со мной взглядом.
Но тут дверца резко распахнулась, и из экипажа появилась Жанна. Не дожидаясь, пока опустят лесенку, она спрыгнула на брусчатку. За ней появился и владелец экипажа, явно недовольный таким развитием событий.
На его голове сидел модно завитый парик из седых волос, а одежда была расшита золотыми и серебряными нитями.
Жанна посмотрела на него яростно сверкающими глазами, а он принялся ей что-то говорить. Но она просто отвернулась и не стала его слушать. Тогда дворянин произнёс ещё пару слов с гадкой улыбочкой.
Видимо, Жанна покорила и его, но в отличие от меня этот дворянин ничуть не смущался. Он небрежно дотронулся до покрасневшей щеки, слегка кивнул и быстро сел в карету.
В ту же секунду кучер хлестнул лошадей, и карета сорвалась с места.
Жанна, подобрав юбку, с каменным лицом пошла по улице. И только когда она меня заметила, я понял, что всё это время простоял на одном месте.
Я пришел в чувство и зашагал прочь. В голове раздался предупреждающий звоночек, а разум всё никак не мог решить, правильно ли я поступил.
Но прежде, чем я успел зайти за угол, меня схватили за руку. На мгновение я остолбенел и в ту же секунду ощутил, как что-то прижалось к моей руке.
- Мишель, не привык ходить быстро? С детьми из хороших семей это часто бывает.
Жанна триумфально глядела на меня, крепко сжимая мой локоть небольшой ладошкой. Но в ход пошла не только она. Спасибо Господу, что есть жесткие корсеты.
- Я думала, что обозналась. Ты сегодня один? Решил заглянуть в нашу лавочку?
- Это случайность. К тому же, ты слишком сильно прижимаешься.
Жанна, не обращая внимания на вторую часть фразы, продолжила весело щебетать. Она была такой милой, что я и подумать не мог о том, чтобы разозлиться на неё.
- Клиент отправился домой, и теперь я полностью свободна. Мишель, у тебя есть планы на сегодня?
- Клиент? Мужчина, с которым ты только что рассталась?
- А, ты видел. Да, виконт Дюбарри. Несмотря на некоторые проблемы, он мой лучший клиент.
- Ты его не переоцениваешь?
- Даже если дать ему пощечину, ничего не изменится. Не стоит беспокоиться.
Получается, Жанна ударила аристократа.
Он был таким же клиентом, как и Мишель – то есть я – но относился к ней совсем по-другому, был груб и самодоволен.
- …Получается, тоже любовник? У тебя с ним возникают проблемы?
В голосе проскользнуло непонятное беспокойство. Но Жанну, похоже, это порадовало: в её глазах засветилась улыбка, и она освободила мою руку.
- Некоторое люди считают, что с красивыми девушками из низшего класса можно просто играть, ничего не давая взамен.
Я не совсем понял, что она имела в виду, но переспрашивать не стал.
Убедиться в том не было возможности, но я уверен, что аристократ по имени Дюбарри имел большой вес в обществе. Кроме того, похоже, по определенным причинам он глаз не может оторвать от этой женщины.
Этот человек может стать грозным противником, особенно учитывая мою работу.
Изначально наша связь была просто минутным капризом. Но я никогда не хотел разрывать её.
- Я не в настроении. Тебя ждут другие. Пожалуйста, иди к ним.
Договорив, я осознал всю глупость своих слов. Улыбка божественно прекрасной женщины, которая не собиралась пользоваться моим предложением, заставила почувствовать себя ужасно.
- Когда дело доходит до задранных юбок и спущенных штанов, Мишель такой смелый. Но при свете дня ты предпочитаешь строить из себя святошу?
Грубое замечание покоробило меня. Да, конечно, моя подруга не та женщина, которая будет терпеть такие намёки. Нужно извиниться.
- ...Прости. Я не должен был обижать тебя.
- Мишелю нужно научиться обращаться с женщинами. Ты сказал, что меня ждут другие. В следующий раз я обязательно разозлюсь на такое.
Прелестница повернулась и ответила, всё ещё слегка хмурясь. Простила она меня или нет, осталось загадкой.
- Мишель, я проголодалась. Уж очень страстный клиент был.
- Ненавижу дневной Париж.
- Потому что ты не хочешь раскрывать свою личность? Да ладно, Мишель, сегодня на тебе обычная одежда и меча тоже нет. На улицах столько народа, ты смешаешься с толпой, и никто тебя не узнает.
Мне нужно было всего лишь купить кое-что для работы, к тому же, вычурно одеваться - не в моих принципах. Все же досадно, что приходится носить и такие костюмы, в том числе и на свидания с Жанной. Сегодняшний наряд в этом отношении был намного лучше, а без меча можно было ходить быстрее и не опасаться, что ножны заденут кого-нибудь из прохожих.
Понимая, что она снова меня переиграла, я преувеличенно тяжело вздохнул.
- Просто перекусим. И недолго.
- О, и ты можешь поправить корсет? Ослабь немного шнуровку, он слишком давит на грудь.
- …Ладно, долго.
Жанна, направившись в нужную сторону, весело засмеялась.
«…Ну, хоть бы еда была хорошей».
Думаю, виконт уже вернулся домой, так что ни к чему беспокоиться, что он нас увидит. Если это так, то можно просто погулять некоторое время.
Убедив себя в этом, я пошёл рядом с Жанной. И оба мы не заметили неотступно следивший за нами взгляд.